Резонтова – Хорцев, «санитарное дело», 29.06.22.
Сегодня у нас был театр одного актёра, своего рода бенефис: выступала прокурор Яна Пыжевская. Свидетелей у неё не было, и с 9:30 до 12:00 мы слушали, с небольшим перерывом, только её саму. Вначале она с четверть часа читала ходатайство с перечнем документов из дела, которые она хотела бы сегодня «огласить». Ей вручили торжественно картонную коробку с 9 приготовленными заранее томами и позволили читать.
Из самого перечня следовало, что добрая половина заявленных «документов» никакого отношения к Наталье Резонтовой не имеет. Но соответствующий вопрос защитника Руслана Созонова судья отклонил, хотя ему же и предстояло всё это слушать.
Прокурор аккуратно перелистывала подшивки, отмечая правой рукой галочками «оглашенные» доки в своём списке. Ровным, спокойным голосом, запинаясь иногда только на фамилиях.
Отбросим вначале главный балласт. Мы услышали заголовки рапортов инспекторов ППС о задержании протестующих 23 января 2021 г., затем строки административных протоколов, на них составленных, затем судебных постановлений о назначенных штрафах – и так 62 раза подряд. Вообще-то, у прокурора в списке 97 человек, «обслуженных» нашими правоохранительными органами в тот день. Но Пыжевская успела зачитать только про 62.
Поимённый список задержанных участников акции 23 января - это круто. Премного благодарны прокурору за предоставленные данные, вот только хотелось бы более отчётливого произнесения фамилий, да и инициалами не пренебрегать.
Возможно, имена этих замечательных людей станут достоянием истории. Медаль – не медаль, а уважения они достойны.
Правда, связь их с Натальей Резонтовой не выявлена, зато дело заполнено – не менее двух с половиной томов составили копии рапортов, протоколов и судебных постановлений. Почему нельзя было просто составить справку с поимённым списком, знает только нечистый.
Можно только благодарить бога, что не имеешь никакого отношения к подобной "работе", и никому из друзей и близких такого не пожелаешь.
Нам зачитали бюрократический отчёт коллектива авторов о своей деятельности – скучный, унылый, раздутый. Монолог был сознательно обезличен: прокурор пропускала, например, имена рапортующих полицаев или поставивших свою подпись судей. Какая разница, как звали судью? Это функция, а не человек, деталь машины, а не голос справедливости.
Вот перед нами история: 2000 человек (по полицейским отчётам) вышли на шествие от «Октября» до памятника Минину. Чего хотели эти люди, о чём они думали – ну, хотя бы, те 97 человек, что были задержаны путинским «правосудием»? Есть ли действительно в России политзаключённые, справедливо ли посажен Навальный – этих вопросов Хорцев и Пыжевская не касаются.
Иногда прокурор быстро посматривала на пальцы левой руки, которой листала свои тома, – не измазались ли? – и пыталась стряхнуть что-то. Наверное, грязь.
Впрочем, кое-какую логику в иных зачитанных отрывках из «документов» уловить было можно.
Во-первых, это были бесконечный «протоколы осмотров»: полицай с экспертом включали ноутбук, вылезали В Контакт и фиксировали каждую новость на странице Резонтовой и страницы Команды Навального в НиНо. Одна новость вместе со скриншотами и описанием занимает в деле порядка 3 листов. А накануне акции они следовали одна за другой. Иногда я готов был подумать, что сижу на процессе Романа Трегубова – так часто упоминалось его имя. Можно было потереть глаза и убедиться, что напротив прокурора сидит прекрасная Резонтова, а не Рома, но девушка не отрывалась от своего чтения.
На каждый «протокол осмотра» новости ВКонтакте следовала «экспертиза», где учёными мужами или дамами устанавливался призыв выйти на акцию 23 января. Конституция экспертами не рассматривалась.
Затем мы выяснили, что один из двух или более тысяч участников шествия был – нет, не болен ковидом, - а всего лишь соседом одного несчастного, действительно от вируса пострадавшего. Представляете, какую страшную угрозу для здоровья нижегородцев представлял этот несознательный Парфёнов?! Вышел за свободу политзаключённых, вместо того, чтобы сидеть дома и ждать выздоровления соседа.
Ещё один участник болел ковидом две недели спустя. А вдруг он заразился на шествии? Доказательств этой связи мы не услышали.
И, наконец, наш добрый знакомый Алексей Шарагин, иногда бывающий горячим и наивным, сдал 23 января в седьмом отделе полиции тест на ковид. Тест оказался положительным! Только болезни не было. И два дня спустя повторный тест в уже далёкой от ментов лаборатории никакого ковида не выявил. «Всё чудесатее и чудесатее!» - говорила в таких случаях Алиса.
Но этот потрясающий факт прошёл мимо прокурорского сознания.
А логика обвинения, если оставим в стороне все невероятные зигзаги прокурорской «мысли», такова: вот Резонтова репостила призывы, вот прошла акция, нарушившая указ губернатора, вот угроза болезни, которая нами выявлена. Вот почему мы получаем хорошую зарплату, надбавки за вредность, пенсию в 45 лет и право мурыжить человека уже полтора года после его не удавшегося покушения на наш политический режим.
Не хватало только настоящего дьявольского огонька в духе товарища Вышинского. Бог мой, покажите этим пыжевским кадры московских процессов 1936-1938 гг. Вот это были речи! Зал дрожал от рёва подсадной чекистской «публики», от грохота аплодисментов. А нынче что? Вот же перед тобой слушатели, которым ты оглашаешь свои документы! Докажи им, что Резонтова - подлинный враг народа, что её в порошок стереть надо. А ты нам читаешь занудную скукотищу бездарных бюрократов в погончиках...
Конечно, эта империя обречена, но во сколько ещё обойдутся нам её похороны?
Впрочем, к 12 часам «судья» Хорцев, наскучив «перелистывать» странички в своём смартфоне, закруглил ретивую Пыжевскую: война войной, а обед по расписанию.
Продолжение заунывного не комментируемого чтения 7 июля, в четверг, в 13:30.
P.S. Было и у нас радостное событие. Маша Гарайс, дочь и главная помощница Натальи Резонтовой, отмечала вчера свой День рождения. Сегодня её тоже поздравили, и мы все угощались пирожными авторского приготовления; вкуснотища невероятная!
